На днях трое ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС - жителей Витебска получили украинские награды, выпущенные к 25-й годовщине трагедии. Памятным крестом «25 лет Чернобыльской катастрофы» был удостоен Анатолий Гневко, председатель Витебской областной организации пострадавших от аварии на Чернобыльской АЭС. Знаки награды "25 лет героического подвига» получили Александр Микулин и Сергей Иконников.

По этому случаю «Диалог» побеседовал с теми, кто боролся с последствиями самой страшной техногенной катастрофы в истории человечества.

Рассказывает полковник в отставке Анатолий Гневко, бывший глава штаба по ликвидации последствий аварии в Чернобыльской зоне:

- Мы были в Киеве на 25-летие Чернобыльской аварии. Представителей нас было человек семь. Это было в прошлом году, 26 апреля 2011 года.

На 25-ю годовщину мы награждены были украинском орденом - «Чернобыльском крестом». Всего было награждено пять человек из Витебска. Об этом было в газете опубликовано, я по этому поводу даже надевал форму свою военную, чтобы поднять дух наших чернобыльцев.

Так вот, я хочу сказать, что чернобыльские награды сделаны во многих государствах, ныне самостоятельных, независимых. На встрече в Киеве были представители из Литвы со своими национальными наградами. Из Армении были. Из Киргизии...

Остальные все страны тоже свои награды имеют. У нас на встрече был латыш один. Так у них есть медаль такая большая, и ее вариант, так сказать, в маленьком, уменьшенном виде. Вот он приехал с такими наградами... У нас такого нет, а у них есть. Как это? Трудно понять.

Я собираю коллекцию... Чернобыльские значки. Так вот неделю назад мне подарили значок, который к 20-летию выпустила Германия - они волнуются. Только мы не волнуемся, у нас никаких проблем «не существует».

Мы - единственное государство, где проблем чернобыльских «нет». И поэтому медали какие-то, знаки памятные у нас не выпускаются. Я не знаю ни одного значка, выпущенного в Беларуси, посвященного чернобыльской тематике. Вот у меня там есть - «Белорусский военный округ», но это еще во времена СССР они выпускались.

Спасибо украинцам, спасибо россиянам, что они все-таки нас не забывают, помнят о нас. А Родина нас забыла! Мы им не нужны. Зачем им лишняя обуза?

Зачем? У нас проблем нет Чернобыля. Нам сказали всем в выступлениях, что проблемы чернобыльские все решены. Никаких нет проблем. Люди могут ехать, заселяться, жить, питаться - там, мол, чистая продукция, чище даже, чем в других областях, незагрязненных. Такая вот ситуация...

Обидно, конечно, что мы свое здоровье положили на алтарь Отечества, и Родина нас забыла! Забыла...

Поднятую тему продолжает Сергей Иконников. Когда произошла авария, он как офицер-химик в звании старшего лейтенанта был призван из запаса и назначен командиром взвода радиационной химической разведки в белорусском полку гражданской обороны. В то время полк находился в 30-километровой зоне:

- Действительно, Украина помнит нас, Россия помнит. Вот у меня награды есть российские - заполнено все, печать российская на удостоверениях. На украинских - украинская печать.

А с белорусской стороны единственное, что у меня есть, - это от министра по чрезвычайным ситуациям Республики Беларусь грамота. И это все. Да и это получил еще в начале 1990-х годов.

Еще когда было 20 лет Чернобылю, то эта дата тогда отмечалась в нас, во Дворце Республики в Минске. Туда съехались из Казахстана, из Киргизии, из Чечни ... - Отовсюду были. А сейчас о Чернобыле забыли.

Поэтому современных наград и нет никаких. Ведь у нас же не существует чернобыльской проблемы. Какие могут быть награды, если нет проблемы?

Своими мыслями касательно отношения представителей белорусского государства к чернобыльской проблеме поделился Александр Микулин. В 1996 году он учился в Академии милиции МВД СССР, откуда и был направлен в Чернобыль:

- Когда приехали все делегации в Киев - не было только белорусского лидера, нашего главы государства. Потому что в это время он почему-то обиделся на кого-то и не приехал.

Спрашивается: разве можно обижаться, когда главы государств славянских присутствуют и решают общую проблему? Это же наша общая боль.

Что касается наград. На самом деле есть белорусская награда. Но она нам не может достаться. Почему? По какой причине?

Вот мои товарищи рассказывали, что во всех государствах выпускается одна награда, и все, кто участвовал, ей награждаются. У нас же в государстве получается так, что есть чернобыльцы, которым нравится власть, и есть чернобыльцы, которые стоят на других позициях, на позициях мировых, на общепризнанных человеческих позициях.

Те чернобыльцы, которые при власти - они сами себя награждают. Когда было 25-летие, в парламенте белорусского государства награждение шло. Среди парламентариев, кто был в Чернобыле. Их там было немного, но были. Это в Интернете есть информация, она доступна.

Я вот сейчас посмотрел, по нынешней каденции, кто возглавляет комиссию чернобыльскую, кто члены комиссии. Никто из них в Чернобыле не был. Однако они решают проблемы чернобыльцев. Наши проблемы решают люди, которые совсем не знакомы с этими проблемами и ничего не знают.

Теперь государство проводит обмен удостоверений чернобыльцев, сообщили «Диалогу» собеседники.

Анатолий Гневко:

- Мы, конечно, не совсем с этим обменом согласны. Ведь мы были ликвидаторами, а стали потерпевшими всего лишь.

Идут призывы: «Давайте, меняйте документы, иначе с 1 января вам ничего платить не будут, льготы все будут отменены - кто не обменял». А обменяло всего где-то около 60 процентов. То есть 40 процентов - это, вероятно, те, кто ушли в другой мир или вообще не хотят с этим связываться. Скорее всего, процентов 30 ушло в другой мир.

Сергей Иконников:

- Власти считают, что нет ликвидаторов уже. В Витебске, вообще в Беларуси уже даже нет такого класса - людей, которые были на ликвидации. Вот значок - «Участник ликвидации аварии», его в советское время всем ликвидаторам давали. Так этот значок уже можно не одевать, это просто реликвия будет. Уже нет ликвидаторов...

Александр Микулин:

- Да, сейчас все мы будем уже не ликвидаторы, а пострадавшие. Теперь не будет разницы между ликвидаторами и переселенцами. Но разница же существует. Ведь переселенцы - это люди, которым несчастье свалилось на голову, их моментально взяли, переселили. Они компенсацию получили денежную за то, что они потеряли. А мы, ликвидаторы, потеряли здоровье, компенсацию мы не получили.

Вопрос о льготы ликвидаторы воспринимают с иронией.

Анатолий Гневко:

- Льготы? Я скажу, какие льготы в действительности. Мои дети могут вне очереди быть приняты в детские ясли, в детский сад и вне конкурса поступить в учебные заведения Беларуси.

Остались еще льготы такие, как например отпуск в удобное для пострадавшего время.

Что касается денежной составляющей, то где-то процентов 5-10, в зависимости кто когда был, до пенсии добавляют.

Такие вот льготы. То есть у нас проблем как будто нет, у нас все хорошо идет и развивается. Но я хочу заметить, что количество раковых, онкологических заболеваний у нас увеличивается и возрастает.

И еще. Бывая в поликлинике, - а у меня куча всяческих заболеваний, и я должен раз в месяц, как минимум, посещать эндокринолога, у меня была операция на щитовидке, и терапевтов - так вот, находясь в очереди, я иногда пользуюсь такой льготой как посещение врача вне очереди. И то, смотрю, чтобы там не было старушек, участников войны, которым по 90 уже лет.

Насчет медицинского обслуживания рассуждает Сергей Иконников:

- У нас тут в Витебске был филиал института радиационной медицины. Когда новое здание этого института открывали, на открытие приезжал Лукашенко. Мол, государство заботится о ликвидаторах, о чернобыльцах, о переселенцах, все хорошо...

Прошло время. Тут прихожу, а мне говорят: «Сергей, все, возьми свою карточку». - «В чем дело?" - "Косинец забирает здание». - я говорю: «Как забирает?» - «А вот так, под клинику медуниверситета».

Я тогда записался на прием к представителю президента по Витебской области. Ну что, пришел к нему, рассказал о ситуации, бумагу даже падал. «Дескать, - говорю, - так вот, закрывают». - «А как на это смотрит губернатор?» - говорю: «У губернатора надо спросить, но мы все против того, чтобы закрыли».

Но что пользы, кто нас будет слушать? Это уже где-то в 2005-2006 году были планы такие, чтобы чернобыльскую проблему изъять полностью из жизни Беларуси.

Сейчас остался Гомельский республиканский научно-исследовательский институт радиационной медицины. Так туда еще попади! Туда не попадешь. Особое направление надо туда...

Когда Лукашенко приезжал, все говорил, что у нас очень много переселенцев, что о нашем здоровье заботятся, и все такое. Ну вот и забота...

Сейчас даже чтобы ультразвуковое исследование сделать внутренних органов чернобыльцам - я инвалид Чернобыля - это надо месяца полтора-два очередь ждать, чтобы сделали это исследование. «Все во благо человека»...

Институт закрыли... У меня в поликлинике у входа написано, кто имеет право идти вне очереди. Я пошел. Так как позвонили мне: нужно пройти медкомиссию. Я прихожу, говорю: «надо мне медкомиссию пройти, нужно талон туда, туда». - «Нет талонов». Ну нет талонов, не надо. Я развернулся, к заведующему поликлиники пошел... Пока ты куда-нибудь не сходишь - ничего, никто никому не нужен. Только рукой махнуть осталось...

По мнению Анатолия Гневко, такое отношение государства к теме Чернобыля напрямую связано со строительством Островецкой АЭС:

- Потому якобы и нет у нас никакой чернобыльской проблемы, чтобы притупилась бдительность народа. Я всегда повторяю, что для того, чтобы построить станцию, нужно сначала отработать варианты развития ситуации в случае ее аварии. Этого ничего не делается...

Насколько знаю, в Островецком районе создаются части внутренних войск. Но это для охраны. А что для ликвидации последствий? Считаю, что там ничего нет. И если что-то произойдет, возникнет ситуация вроде Чернобыля, то все, что мы испытали, повторится. Поэтому и выбрали место у границы, чтобы вмешались другие государства. Это политика...

Против строительства АЭС в Островце высказывается и Сергей Иконников:

- Со мной на первом съезде союза «Чернобыль» был профессор Лепин Георгий Федорович, наш витебский физик. Так вот у него в газете была статья «атом не бывает мирным». Атом не бывает мирным - как ты ни крутись, как ни верти - атом есть атом. Он непредсказуем.

Атомная станция. Россия, правильно, она согласна: пусть белорусы строят атомную станцию на своей территории. Все равно электроэнергию они будут забирать. Но для нас электроэнергия дешевле не станет. Построят атомную станцию, построят еще две гидроэлектростанции - в районе Полоцка и в районе Бешенковичей. Но мы как платили 70 рублей за киловатт, так к тому времени, может быть, будем платить 170.

Я не знаю, какого рода станцию построят в Островце, что там будет. Нам, наверное, не дожить до тех времен. Но я против строительства. Против мирного атома, который мирным не бывает.

По мнению Александра Микулина, прежде чем строить Островецкую АЭС, нужно извлечь уроки из Чернобыля:

- Нам говорят, экономический прогресс требует от государства того, что оно должно быть независимым. Поэтому, говорят, строится атомная электростанция в Островце. С одной стороны прогресс есть прогресс. Никуда не деться. Хорошо будет или плохо в итоге - это узнаем потом.

Но есть уроки. Какие уроки взяты? Представим, что построили атомную электростанцию, запустили, работает. Случилось что-то. Кто пойдет это что-то потом ликвидировать, видя такое негативное отношение к нам? Да ни один военнослужащий не пойдет. Ведь жизнь - это самое дорогое, что человеку дано. А что он получит, если будет ликвидаторам? Неуважение, бездушность - то, что имеем сейчас мы.

Витебские чернобыльцы считают, что нам есть чему поучиться у соседних стран, у той же России:

Сергей Иконников:

- Я сам родом из России, из Карелии. И вот я приезжаю в Карелию. В Карелии есть такой город Пудож. Так вот первым секретарем райкома партии там был Вася Маликов. И там он поставил памятник. Живым и мертвым чернобыльцам. В память. Я не знаю сколько человек было из Карелии в Чернобыле, но знаю, что люди также были призваны оттуда на ликвидацию последствий аварии. И там о них помнят.

Анатолий Гневко:

- Я был в Ленинграде. И заехал к своему дяде, ему 86 лет. Он говорит: «Пойдем, я тебе покажу чернобыльский памятник». У них в микрорайоне чернобыльский памятник. Дядя подходит, шляпу снял. «Давай, - говорит, - посидим тут на скамейке возле этого памятника». Смотрю: люди останавливаются возле памятника. Подходят мужики, кто перекрестится, кто шляпу снимет. У нас же вот таких проблем нет...

Ликвидаторы уверены, что подобный памятник должен быть и в Витебске:

Анатолий Гневко:

- В свое время я выступал и просил, чтобы если нет денег в государстве и области поставить памятник чернобыльцам, так давайте положим камень хотя бы, и на камне на одной стороне надпись сделаем: «Здесь будет памятник чернобыльцам, пострадавшим от аварии, и ликвидаторам» . - Так реакции на мое предложение никакой.

Александр Микулин:

- На берегу реки Витьбы оздоровительно-спортивный комплекс есть, там остров имеется. Мы хотим выйти с инициативой, чтобы там, в парке, поставить знак памяти о чернобыльской трагедии. И, как например, остров слез в Минске есть афганский, здесь - остров слез памяти чернобыльцев.

Для чего это нужно? Ну, понимаете, это память, которая нужна живым. Нужна для того, чтобы воспитать в людях жертвенность, чтобы был пример положительный...

Диалог